Неточные совпадения
—
С неделю тому назад
сижу я в городском саду
с милой девицей, поздно уже, тихо, луна катится в небе, облака бегут, листья падают
с деревьев в тень и свет на земле; девица,
подруга детских дней моих, проститутка-одиночка, тоскует, жалуется, кается, вообще — роман, как следует ему быть. Я — утешаю ее: брось, говорю, перестань! Покаяния двери легко открываются, да — что толку?.. Хотите выпить? Ну, а я — выпью.
— Чем это — позвольте спросить? Варить суп, ходить друг за другом,
сидеть с глазу на глаз, притворяться, вянуть на «правилах», да на «долге» около какой-нибудь тщедушной слабонервной
подруги или разбитого параличом старика, когда силы у одного еще крепки, жизнь зовет, тянет дальше!.. Так, что ли?
Однажды в теплый осенний вечер оба семейства
сидели на площадке перед домом, любуясь звездным небом, синевшим глубокою лазурью и горевшим огнями. Слепой, по обыкновению,
сидел рядом
с своею
подругой около матери.
Слепой взял ее за руки
с удивлением и участием. Эта вспышка со стороны его спокойной и всегда выдержанной
подруги была так неожиданна и необъяснима! Он прислушивался одновременно к ее плачу и к тому странному отголоску, каким отзывался этот плач в его собственном сердце. Ему вспомнились давние годы. Он
сидел на холме
с такою же грустью, а она плакала над ним так же, как и теперь…
Закупив закусок, сластей и бутылку автандиловского розоватого кахетинского, я в 8 часов вечера был в «Скворцовых нумерах», в крошечной комнате
с одним окном, где уже за только что поданным самоваром
сидела Дубровина и ее
подруга, начинающая артистка Бронская. Обрадовались, что я свои именины справляю у них, а когда я развязал кулек, то уж радости и конца не было. Пили, ели, наслаждались и даже по глотку вина выпили, хотя оно не понравилось.
Маша
сидела неподвижно, только глаза её, тяжело вращаясь в орбитах, передвигались
с предмета на предмет. Лунёв наливал ей чай, смотрел на неё и не мог ни о чём спросить
подругу.
Савоська
сидел в углу за столом со своей
подругой. На грязной салфетке, стоявшей коробом, помещалась пара чаю. Соседние столики были заняты тоже пившими чай сплавщиками. Народ был все плотный, дюжий. Очевидно, они только что успели получить расчет
с хозяев и теперь благодушествовали в свою вольную волюшку. Красные лица и покрытые масленистой влагой глаза красноречиво свидетельствовали о том, что сплавщики, кроме чая, успели попробовать и чаихи.
Однако принятое ею письмо беспокоило ее чрезвычайно. Впервые входила она в тайные, тесные сношения
с молодым мужчиною. Его дерзость ужасала ее. Она упрекала себя в неосторожном поведении и не знала, что делать: перестать ли
сидеть у окошка и невниманием охладить в молодом офицере охоту к дальнейшим преследованиям? — отослать ли ему письмо? — отвечать ли холодно и решительно? Ей не
с кем было посоветоваться, у ней не было ни
подруги, ни наставницы. Лизавета Ивановна решилась отвечать.
— Дай бог тебе счастье, если ты веришь им обоим! — отвечала она, и рука ее играла густыми кудрями беспечного юноши; а их лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между темными волнами; весла, будто крылья черной птицы, махали по обеим сторонам их лодки; они оба
сидели рядом, и по веслу было в руке каждого; студеная влага
с легким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали в темноте; — на западе была еще красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>; — мирные плаватели, посреди усыпленной природы, не думая о будущем, шутили меж собою; иногда Юрий каким-нибудь движением заставлял колебаться лодку, чтоб рассердить, испугать свою
подругу; но она умела отомстить за это невинное коварство; неприметно гребла в противную сторону, так что все его усилия делались тщетны, и челнок останавливался, вертелся… смех, ласки, детские опасения, всё так отзывалось чистотой души, что если б демон захотел искушать их, то не выбрал бы эту минуту...
Но, хотя действительность протекала где-то за пределами его внимания, — он скоро почувствовал: в булочной есть что-то необычайное, в магазине торгуют девицы, неспособные к этому делу, читающие книжки, — сестра хозяина и
подруга ее, большая, розовощекая,
с ласковыми глазами. Приходят студенты, долго
сидят в комнате за магазином и кричат или шепчутся о чем-то. Хозяин бывает редко, а я, «подручный», являюсь как будто управляющим булочной.
На столе, перед которым
сидел Сергей Петрович, в старых, но все-таки вольтеровских креслах, были размещены тоже в величайшем порядке различные принадлежности мужского туалета: в средине стояло складное зеркало,
с одной стороны коего помещалась щетка,
с другой — гребенка; потом опять
с одной стороны — помада в фарфоровой банке,
с другой — фиксатуар в своей серебряной шкурке; около помады была склянка
с о-де-колоном; около фиксатуара флакончик
с духами, далее на столе лежал небольшой портфель, перед которым красовались две неразлучные
подруги: чернильница
с песочницей.
— Здесь я впервые увидел вас. Помните, вы
сидели с своей
подругой и еще рассмеялись, когда я прошел мимо.
Мне и смешно и совестно слушать сердитые речи ученицы и
подруги моей;
сидя рядом
с нею, глажу молча её руку, а она, не глядя на меня, жалуется...
В малиновом шелковом сарафане
с палевым передником и
с белым платочком на голове
сидела на траве, окруженная
подругами, Параша.
Куршуд-бек пировал
с родными и друзьями, а Магуль-Мегери,
сидя за богатою чапрой (занавес)
с своими
подругами, держала в одной руке чашу
с ядом, а в другой острый кинжал: она поклялась умереть прежде, чем опустит голову на ложе Куршуд-бека.
Вы могли изо дня в день видеть, как студент отправлялся сначала в cremerie, потом в пивную,
сидел там до завтрака, а между завтраком и обедом опять пил разные напитки, играл на бильярде, в домино или в карты, целыми часами
сидел у кафе на тротуаре
с газетой или в болтовне
с товарищами и женщинами. После обеда он шел на бал к Бюллье, как кратко называли прежнюю"Closerie des Lilas", там танцевал и дурачился, а на ночь отправлялся
с своей"
подругой"к себе в отельчик или к этой
подруге.
Однажды
сидели мы в гостиной у Зиночки. У Зиночки была отдельная своя гостиная,
с низенькими диванчиками и креслами,
с огромным великолепным зеркалом в раме из карельской березы.
Сидела у нее еще ее
подруга, курсистка Вера Богдановская, впоследствии известный химик.
Муж работает, трудится, как вол, как с-с-скотина, а жена,
подруга жизни,
сидит, как цацочка, ничего не делает и ждет только случая, как бы побраниться от скуки
с мужем.
В одном из них, отличавшемся от других величиною и убранством,
сидела царевна София Алексеевна, окруженная сестрами своими, молодою, пригожею царицей Марфою Матвеевной, узнавшею столь рано печаль вдовства [Дочь Матвея Васильевича Апраксина, сочетавшаяся пятнадцатого февраля 1682 года
с царем Федором Алексеевичем, по прозванию Чахлым, и овдовевшая, двадцати лет, двадцать седьмого апреля того ж года.], и многими знатными девицами, приехавшими делить
с подругами своими радости сельской, свободной жизни.
Еще мгновение — мысли прояснились, и она
с ужасом поняла, что далее отпираться невозможно, что этим нелепым вопросом она выдала себя
с головой, что им она уничтожила закравшееся было, как она видела, в голову Натальи Федоровны, хотя и небольшое, но все же сомнение в том, что перед ней
сидит ее
подруга детства — Катя Бахметьева.
Простившись
с Яшкой, Домаша через несколько минут снова уже
сидела в рукодельной за своими пяльцами.
Подруги, посвященные в тайну ее отношений
с отъезжающим в далекий путь Яковом, очень хорошо понимали причину ее двукратного отсутствия из светлицы и истолковали его только в том смысле, что она бегала проститься со своим дружком. Вопросов они ей не задавали и лишь исподтишка пристально поглядывали на нее, стараясь по лицу прочесть о впечатлении, произведенном разлукой
с милым.
Катя за столом
сидела положительно как на иголках, она
с нетерпением ожидала окончания чаепития, чтобы снова удалиться
с Талечкой в ее комнату, но это, по-видимому, не входило совершенно в планы последней и она, к величайшему огорчению Кати, отказавшейся после второй выпитой ею чашки, пила их несколько, и пила, что называется,
с прохладцем, не замечая, нечаянно или умышленно, бросаемых на нее
подругой красноречивых взглядов.
Матросы
сидели в большой зале трактира. Каждый из них выбрал себе
подругу и уж не расставался
с ней весь вечер: такой был обычай в трактире. Три стола были сдвинуты вместе, и матросы прежде всего выпили вместе
с девками, потом они поднялись и пошли
с ними наверх. Долго и громко стучали толстые башмаки двадцати ног по деревянным ступенькам, пока они все ввалились через узкие двери и разбрелись по спальным комнатам. Из спальных комнат они сходили опять вниз пить, потом опять шли наверх.